Стеклянный ключ - Страница 48

— Да, — ответил Михаил.

— Это твой Андрюша себе гнездышко подыскивает?

— Ну, не я же.

— И правильно. Дороговато для тебя, пока. Так вот, если он эту квартиру купит, а потом продаст нужному человеку, считай, ты свой долг отдал.

— К чему такие сложности, не понимаю?

— Твое дело — не понимать, а выполнять, голубушка, — ласково мурлыкнул Чингиз, и у Мишки по спине поползли противные толстые мурашки. — Ясно?

— Ясно. Только Андрей — сложный человек, вы же сами знаете. Если и купит, то потом…

— Пусть сперва купит, потом поговорим.

И мобильник жалобно запищал, сообщая хозяину, что разговор, оказывается, закончен.

— Охренели все с этой квартирой, — прошептал Мишка, вытирая галстуком пот со лба. — Господи, как же вы меня задрали… все!

* * *

А загула никакого не получилось, хотя и Кащей, и Сахалтуев честно попытались осуществить эту идею. Но деловой разговор у них случился такой странный и долгий, что больше ни на что не хватило времени.

Славный своим рационализмом и трезвомыслием, Димка не стал тратить драгоценные минуты на покашливание, предупреждения о том, что «это только между нами», неопределенные междометия и тонкие намеки. А взял быка за рога.

— Если эта информация всплывет не вовремя и не в том месте, мне придется несладко, — заявил он сразу после того, как они выпили по первой, за встречу. — Но за мной должок остался, так что рискуем. Зачем тебе Мурзик?

Юрка нервно хохотнул:

— Надо же, мы с Коляном угадали. Мы его тоже Мурзиком обозвали. И у нас из-за него намечаются крупные неприятности.

— Это он умеет, — мрачно сказал Димка.

— Умел.

— Ну да. Конечно.

— Нашли мы его в лесопарковой зоне, на Трухановом, — принялся излагать Сахалтуев. — Заколот профессионально, наш патологоанатом сказал, что даже красиво. Профессионально поставленный удар. Вот сюда, под ухо. Он еще был жив какое-то время — плюс-минус минуту. Кричать не мог, разве что хрипеть, так что никто бы его не услышал. Привезли его накануне вечером, наверняка в какой-то машине — фиг теперь найдешь и узнаешь; утром труп обнаружили несчастные отдыхающие…

— Они к нему не могли иметь никакого отношения?

— Какое отношение, кроме того, что он им пикник испортил. Да нет, мы их проверяли, конечно. «Глухарь». Но вот что любопытно, Димка, — нестандартный «глухарь», я бы даже сказал, уникальный. Единственный, за который начальство собирается погладить по головке.

— Ух ты!

— Представляешь? Вежливо дают понять, что дело пора сдавать в архив и не морочить себе мозги — мало ли кого прирезали погожей осенней ночью? Вот бы так всегда, а? Шучу.

— Не удивлен, честно говоря, — буркнул Кащей, наливая по новой.

Заседали они в гордом одиночестве на открытой террасе загородного ресторана, где в этот дневной час никогда не бывало много посетителей. И говорить могли свободно.

— Я тогда в Лондоне ошивался, — сказал Димка без предисловия. — То да се, государственная служба, сам знаешь.

— Догадываюсь.

— Я тебя умоляю, такая же рутина, как и у вас. Разве что декорации поинтересней, а работа поскучнее. Тихое болото, каждый тянет одеяло на себя, делает карьеру. Настоящих профессионалов можно пересчитать по пальцам одной руки, и они мешают остальным нормально жить. Юношеский максимализм и готовность умереть за идею быстро уступают место трезвому расчету, и даже цинизму, до некоторой степени.

Юрка покивал головой. Знакомая история.

— Мурзик был самой мелкой сошкой из возможных, — продолжил Кащей, жадно затягиваясь сигаретой, — но имел доступ к таким знатным телам, что другие диву давались. Поудивлялись, поудивлялись, а потом заинтересовались. И оказалось, что умненький-благоразумненький Мурзик служит курьером между наркоторговцами и нашими высокопоставленными чиновниками: схема проста до безобразия — дипломатические каналы, багаж, не проходящий таможенный досмотр, свои люди на границе, свои люди в тогдашних высших эшелонах власти… Продолжать?

— Можно не надо, — ответил Сахалтуев, и Димка рассмеялся, несмотря на всю неприглядность истории. Дело в том, что так говорил их преподаватель литературы, прозванный студентами Златоустом. По твердому убеждению друзей, конкуренцию ему мог составить только Виктор Степанович Черномырдин.

— Когда всем этим болотом заинтересовалась служба внутренней безопасности вкупе с коллегами из ведомства по борьбе с наркотиками, грянул тихий, неприметный и грандиозный скандал. Ты знаешь, что такие истории заканчиваются похоже: одна-две показательные «казни», причем страдают, как правило, мелкие исполнители: одно отстранение, пара переводов на руководящие должности. Но тогда все было провернуто с потрясающей простотой. В Москву отозвали совсем не тех, кого следовало. Один из отозванных в пути скончался от инфаркта — по-моему, это не было подстроено заранее, просто сердце у старика не выдержало. Второй… вторым был Сашка Ярцев, классный парнишка, который ни сном ни духом не ведал ни о каких наркотиках. — Димка вытащил безупречно белый платок и промокнул лоб. — Он повесился, бедняга.

— Грязное дело, — пробормотал Сахалтуев.

— Не то слово. В общем, Мурзика никто не тронул, не могу понять почему. Самым простым было бы убрать его еще тогда, и концы в воду. Он слишком много знал.

— То есть ты хочешь сказать, что после этого он спокойно умотал в Бразилию…

— В Бразилию?! — изумился Кащей. — Ну ни фига себе.

— А ты не знал?

— Откуда?

— И то верно. По нашим данным, он сперва обретался в Лондоне, затем в Бразилии. Спустя несколько лет вернулся в Москву, потом снова уехал. Думаешь, скрывался?